Тьер Луи Адольф - биография, факты из жизни, фотографии, справочная информация. Тьер Луи Адольф - биография, факты из жизни, фотографии, справочная информация Луи Адольф Тьер

Большая советская энциклопедия: Тьер (Thiers) Адольф (14.4.1797, Марсель, - 3.9.1877, Сен-Жермен-ан-Ле), французский государственный деятель, историк, член Французской академии (1833). В 1821 переехал из Экса, где был адвокатом, в Париж. Сотрудничал в либерально-буржуазных газетах. В 1830 Т. с А. Каррелем и Ф. Минье (ближайшим его другом и политическим единомышленником) основал газету «Насьональ» («Le National»). Содействовал вступлению на престол Луи Филиппа. В 1830 стал членом Государственного совета. Т. накануне Июльской революции 1830 был одним из руководителей либерально-буржуазной оппозиции, после революции превратился в реакционного буржуазного политика. Будучи в 1832-36 (с перерывом) министром внутренних дел, организовал в 1834 жестокое подавление республиканских восстаний в Лионе, Париже и др. городах. В 1836 и 1840 возглавлял правительство, одновременно занимая пост министра иностранных дел. В период Февральской революции 1848 Луи Филипп пытался поставить Т. во главе правительства. В июне 1848 Т. был избран депутатом Учредительного собрания. В дни Июньского восстания 1848 выступал за диктатуру генерала Л.Э. Кавеньяка. После восстания был одним из лидеров монархической «Партии порядка». В декабре 1848 поддержал кандидатуру Луи Наполеона Бонапарта на пост президента. Выступал в печати против идей социализма; участвовал в 1850 в выработке законов о передаче народного образования под контроль духовенства, об ограничении избирательного права. В 1863 был избран депутатом Законодательного корпуса; примкнул к умеренно либеральной оппозиции. После Сентябрьской революции 1870 был направлен «Правительством национальной обороны» в Великобританию, Россию, Австро-Венгрию, Италию с целью договориться с ними о поддержке Франции в войне с Пруссией и посредничестве в заключении мира, но успеха не добился. В феврале 1871 был назначен Национальным собранием главой исполнительной власти Французской республики. Подписал унизительный для Франции прелиминарный мирный договор с Пруссией (февраль 1871). Парижане восстали против реакционной политики правительства Т.; революционное восстание 18 марта 1871 привело к провозглашению Парижской Коммуны 1871. Т. бежал в Версаль. Заручившись поддержкой немецких оккупационных войск, с исключительной жестокостью подавил Коммуну, стяжав позорную славу кровавого палача коммунаров. В августе 1871 Национальное собрание избрало Т. президентом Французской республики. Т. распустил Национальную гвардию, выступал против всеобщего светского начального обучения, был ярым противником каких-либо прогрессивных реформ. Однако, учитывая политическую обстановку, он противился восстановлению монархии, отчего в мае 1873 между правительством Т. и монархическим большинством Национального собрания возник острый конфликт. В мае 1873 Т. ушел в отставку.
Т. - один из создателей нового направления в историографии, признающего борьбу классов «...ключом к пониманию всей французской истории» (Ленин В.И., Полн. собр. соч., 5 изд., т.26, с. 59), но считающего закономерной лишь классовую борьбу буржуазии с дворянством. В 1820-х гг. Т. опубликовал «Историю Французской революции», написанную с либерально-буржуазных позиций. После Июльской революции переработал это произведение в откровенно реакционном духе. Вторая обширная работа Т. «История консульства и империи» представляет собой панегирик Наполеону I.

Начало XIX в. стало важным этапом становления либерализма во Франции. В первые годы Реставрации – политического режима, просуществовавшего во Франции с 1814 по 1830 г., – либерализм окончательно оформился как политическое течение и закрепил за собой само понятие “либерализм”.

Решающую роль в формировании либерализма во Франции начала XIX в. сыграл опыт Французской революции конца XVIII в., а также Первой империи. Колоссальные революционные потрясения, массовый террор, гражданская война и диктатура – все это, в конечном счете, породило во французском обществе страх перед революцией. Революционные идеи равенства, братства и даже, в некоторой степени, свободы были дискредитированы. Неограниченная свобода ведет к анархии, равенство и братство равнозначны власти толпы, республика не может защитить от диктатуры – для многих в то время это были очевидные истины. Казалось, что только монархия способна обеспечить личную свободу и спокойное развитие общества.

Отношение либералов к Французской революции конца XVIII в. было довольно противоречивым. С одной стороны, либералы отстаивали мысль о прогрессивности французской революции, ее исторической закономерности и защищали бессословное общественное устройство, установившееся в результате Великой французской революции. С другой стороны, французские либералы решительно осуждали политику террора и период якобинства и отвергали методы революционных изменений. Демократический характер Французской революции, а также политический опыт якобинства вызывали настоящий страх у либеральных депутатов в годы Реставрации1.

Поколение либерально настроенных деятелей пережило годы революции и диктатур – якобинской и наполеоновской. Отчасти поэтому французские либералы обратились к идее порядка, стабильности в обществе как гарантии сохранения либеральных ценностей. По мнению многих либералов, принятая в 1814 г. Хартия – основной документ страны – позволяла надеяться на спокойное развитие Франции. В этом конституционном документе

________________________________________

нашли свое отражение некоторые либеральные идеи конституционно-монархического устройства: равенство всех граждан перед законом, равный доступ к должностям, свобода личности, свобода вероисповедания, свобода печати, неприкосновенность частной собственности. Религиозная свобода ставилась многими либералам подчас даже выше всех остальных.

При Реставрации отношение к Хартии 1814 г. являлось водоразделом для политических течений. Реакционеры-ультрароялисты, надеявшиеся на возвращение к Старому порядку и абсолютизму, отвергали Хартию за то, что она содержала либеральные идеи. Республиканцы критиковали Хартию за ее чрезмерный элитизм, за то, что она не предоставляла право несостоятельным гражданам участвовать в выборах. Либералы же, в большинстве, одобряли Хартию 1814 г. как залог свободы и порядка.

Пережив революционный опыт, многие либералы начала XIX в. полностью отвергали всеобщие выборы, утверждая, что участвовать в голосовании могут только граждане, отвечающие имущественному и образовательному цензу. Французские либералы полагали, что всеобщее избирательное право, демократия и республика ведут к власти толпы и деспотизму. Гарантию свободы личности они видели в разделении власти между королем и парламентом, избираемым богатыми собственниками. Либералы считали представительную систему правления наиболее совершенной. Идеальной политической системой им представлялась английская. В то же время часть либералов полагала, что со временем следовало предоставить более широкие права парламенту и расширить избирательный ценз.

Политическая деятельность либералов включала в себя выступления в печати и участие в парламентских дебатах, в которых они высказывались против ультрароялистов и отстаивали политические свободы, в первую очередь, свободу слова и свободу печати.

Крупной фигурой в либеральном движении во Франции того времени был Адольф Тьер (1797 – 1877). Историк и либеральный журналист в годы Реставрации во Франции, он впоследствии стал крупным французским политиком. В годы Июльской монархии во Франции (1830 – 1848 гг.) Тьер постоянно занимал различные министерские посты и дважды возглавлял правительство (в 1836 и 1840 гг.). Он был также одним из основателей и первым президентом (в 1871 – 1873 гг.) Третьей республики. Он известен еще и тем, что жестоко подавил Парижскую коммуну в 1871 году. Помимо этого, Адольф Тьер – автор знаменитых исторических исследований “История Французской революции” и “История Консульства и Империи”.

Вместе с тем, в России не существует исследований, посвященных становлению политических взглядов А. Тьера в 20-е г. XIX века. За рубежом этот период, предшествующий началу его политической карьеры, также не получил должного освещения в научной литературе. В то же время, изучение взглядов Тьера в годы Реставрации во Франции выводит на проблему взаимоотношения власти, которая в 1820-е гг. была представлена преимущественно ультраправыми монархистами, с либеральной оппозицией. Это позволяет лучше понять причины Июльской революции 1830 г. во Франции, уничтожившей режим Реставрации.

Луи Адольф Тьер родился 16 апреля 1797 г. в Марселе. По отцу он был потомком респектабельных и успешных буржуа. Его дедушка по отцовской линии Луи Шарль Тьер был нотаблем, адвокатом в Экс-ан-Провансе, затем в Марселе. Кроме того, Луи Шарль занимал пост главного секретаря и контролера финансов в коммуне Марселя. Но в начале революции 1789 г. он был лишен всех должностей. Дедушка А. Тьера по материнской линии Клод Амик управлял торговой факторией богатых негоциантов Сейманди. Прадед Тье-

________________________________________

ра, грек по происхождению, Антуан Ломака был антикваром и впоследствии стал официальным поставщиком ювелирных изделий для гарема турецкого султана2. Но в течение первых лет Французской революции 1789 г. обе семьи, Тьеров и Амик, потеряли все свои богатства, поэтому детство Адольфа Тьера прошло в бедности.

Окончив школу в годы Первой империи он поступил в Марсельский лицей, где изучал военное дело, но вскоре бросил учебу и осенью 1814 г. отправился с матерью в Экс-ан-Прованс, где стал изучать право на юридическом факультете.

Во второй половине 1810-х гг. политические воззрения Тьера только начинали формироваться. Под воздействием своего окружения в Эксе – городского магистрата д’Арлатана де Лори, доктора Арно (знакомство с ними состоялось благодаря сопроводительным письмам, полученным матерью Тьера перед их отбытием из Марселя3) и сокурсника Тьера по юридическому факультету Ф. Минье, ставшего впоследствии его близким другом, – Адольф Тьер постепенно становился сторонником либеральных взглядов. Кажется довольно странным, что Тьер примкнул к либералам, учитывая два обстоятельства: во-первых, его родители потеряли все деньги в результате революции и были враждебно настроены к революционному прошлому своей страны, во-вторых, Тьер провел свое детство в Марселе – городе, где ненавидели Наполеона I за то, что в результате континентальной блокады некогда богатый, процветающий портовый город пришел в упадок. Кроме того, в Эксе, куда Тьер переехал из Марселя, напротив, традиционно было много роялистов, имевших большое влияние на общественную жизнь в городе4. Иными словами, атмосфера городов, в которых жил Тьер, должна была выработать у него неприятие к Французской революции конца XVIII века. Но этого не случилось.

Не имея достаточного количества источников по периоду 1810-х гг., сложно судить о причинах, объясняющих формирование либеральных взглядов Тьера. К их числу можно отнести, как само либеральное окружение Тьера в Эксе, так и стечение обстоятельств: дом одного из друзей Тьера Эмиля Телона – протестанта из Нима, был разграблен в период “белого террора”. Помимо этого, шествия радикально настроенных католиков, организованных католическим духовенством на юге Франции, также вызывали у Тьера отрицательную реакцию: “Именно сегодня можно подтвердить, что Франция еще более неверующая, чем либеральная… Отвращение является всеобщим, можно повстречать толпу людей, говорящих: “Почему мы не протестанты?””. В 20-е гг. XIX в. Тьер писал что “иго Церкви – самое ненавидимое из всех во Франции”5. Известно, что семья Тьера и он сам не были очень религиозными людьми6. В 20 лет Тьер писал, что он – “материалист”, “атеист” и “скептик”7.

Американский исследователь Джон Эллисон объяснял либеральные взгляды Тьера “юношеским фрондерством”8. По мнению британских, историков Дж. Бюри и Р. Томбса, главная причина кроется в другом: стать либералом в то время было “практично”, поскольку во Франции была безработица, и многие талантливые юноши не могли рассчитывать на административные должности, несмотря на декларируемый в Хартии 1814 г. принцип равного доступа к должностям. Как считают английские исследователи, места предоставлялись главным образом “лояльным роялистам”, доказавшим свою верность трону9. Хотя это утверждение мало что объясняет с точки зрения причин становления Тьера как либерального деятеля, можно сделать вывод, что британские историки ставят знак равенства между либерализмом и лояльным роялизмом того времени.

________________________________________

Во второй половине 10-х гг. XIX в. А. Тьер пробовал себя в разных качествах. Чтобы заработать на жизнь, он начал писать и в 1816 г. создал трагедию “Тиберий Гракх”, в которой восхвалял Римскую республику и либеральные реформы, инициированные этим крупным древнеримским государственным деятелем. В том же году Тьер начал готовить произведение о жизни и деяниях Тадеуша Костюшко – польского политического и военного деятеля, возглавившего Польское освободительное восстание 1794 года10. В 1817 г. Адольф Тьер написал эссе “О судебном красноречии”. За это сочинение он получил приз Академии Экса11. В том же году Академия Экса объявила конкурс на лучшую работу по изучению творческого наследия местного моралиста начала XVIII в., которого звали Люк де Клапье Вовенарг. Он был одним из крупных литераторов Прованса. Его книга “Максимы” пользовалась большим спросом в предреволюционный период и выделялась на общем фоне вследствие того, что в ней было меньше пессимизма, чем во многих сочинениях такого жанра12. Тьер принял решение участвовать в этом конкурсе, написал эссе о творчестве Вовенарга и в итоге выиграл конкурс.

Некоторое время Тьер проработал адвокатом вместе с Минье. Но адвокатская карьера не удалась, и в сентябре 1821 г. Адольф Тьер уехал в Париж. Безденежье стало серьезной проблемой для провинциала, приехавшего завоевывать столицу. Но благодаря давним связям доктора Арно, Адольф Тьер познакомился с либералом Жаком Манюэлем – бывшим адвокатом из Экса, ярким оратором, представлявшим департамент Вандея в палате депутатов. Манюэль был непримиримым противником режима Реставрации, ненавидел Бурбонов. Он познакомил Тьера с известным французским банкиром и либеральным деятелем Жаком Лаффитом, а также рекомендовал его Шарлю Этьену – хозяину либеральной газеты “Конститусьонель”12.

На тот момент “Конститусьонель” считалась самой оппозиционной газетой во Франции, часто критиковавшей действия французского правительства. Она начала выходить в 1819 г. и довольно быстро стала популярной в Париже. К 1826 г. тираж этой газеты составлял 20 – 21 тыс. экземпляров, то есть почти две пятых тиража всех парижских газет. “В каком кафе, в каком читальном зале в Париже и во всей Франции нет хотя бы одного или нескольких экземпляров “Конститусьонель”?” – писал автор одного отчета, составленного им для премьер-министра Франции14. Тьер 27 января 1826 г. отмечал: “Редакция, возглавляемая господами Этьеном и Жеем, крепко привязана к конституционным доктринам. В настоящий момент “Конститусьонель” лидирует по числу подписчиков, и это – единственная газета, которую читают даже в деревнях”15.

Газета “Конститусьонель” выступала с либеральных и резко антиклерикальных позиций, но благодаря умелой работе талантливых редакторов газета не становилась объектом судебного преследования со стороны властей. В ней печатались оппозиционеры самых различных взглядов, включая даже бывших бонапартистов и республиканцев16. Часто публиковался в этой газете и Ж. Манюэль.

В ноябре 1821 г. Тьер стал постоянным сотрудником “Конститусьонель”. Он интересовался всем и писал обо всем. В сфере его интересов были финансы, война, искусство и культура. Тьер посещал салоны, слушал выступления и участвовал в дискуссиях. Тогда же близкий друг Тьера Франсуа Минье начал регулярно публиковаться в другой либеральной газете “Курье франсэ”.

Начиная с 1824 г., Адольф Тьер стал отправлять письма в Аугсбургскую газету – в то время одну из крупнейших в Германии. Переписка с хозяином газеты бароном Иоганном Фридрихом Котта фон Коттендорфом из Лейпцига была анонимной (Тьер подписывался “французским корреспондентом”) и

________________________________________

продолжалась вплоть до 1830 года. Некоторое время Тьер печатался и в других либеральных газетах – “Глоб” и “Таблет универсель”. В то же время до середины 20-х гг. XIX в. Тьер почти не писал статей на политические темы, ограничившись заметками об искусстве и культуре. Это было связано с тем, что на тот момент Адольф Тьер был малоизвестным и еще не авторитетным журналистом, а передовицы о политике писали опытные, именитые авторы. Тьер отказался от сотрудничества с газетой “Монитор” – официальным печатным органом режима Реставрации. В эти годы он предпочел остаться в оппозиции.

Помимо активной журналистской деятельности в 1823 г. А. Тьер подписал контракт с издателями Лекуантом и Дюре на написание “Истории Французской революции””. Десятитомное издание появилось между 1823 и 1827 годами. Публикация этого многотомного исторического труда принесла Тьеру известность и открыла ему двери во Французскую академию наук, куда он был принят уже в 1833 году.

Следует отметить, что в годы Реставрации тема Французской революции, отношение к ней, к ее итогам были главным дебатируемым вопросом во французском обществе. Всплеск интереса к истории был во многом понятен. В течение четверти века Европа переживала бурные события: рушились троны, перекраивались границы, возникали и исчезали государства. Столь стремительная смена событий заставляла задуматься над смыслом истории. Не случайно, в годы Реставрации во Франции сформировалась целая плеяда крупных историков (О. Тьерри, Ф. Гизо, Ф. Минье)17.

Адольф Тьер был не первым, кто решил обратиться к событиям 1789 года. В 1818 г. вышло произведение Жермены де Сталь “Размышления об основных событиях Французской революции”, в котором она одной из первых попыталась осмыслить характер и итоги Французской революции. Главная идея этого произведения – защитить революцию 1789 г. и обосновать ее правомерность в стране, где, по ее мнению, царствовал абсолютизм. Революция 1789 г. не была случайным явлением, она подготавливалась всем ходом французской истории и подарила Франции свободу, считала мадам де Сталь18.

Уже в одной из своих ранних статей в газете “Конститусьонель”, относящейся к 1822 г., Тьер выразил свое отношение к Французской революции 1789 г.: “Нет, нет, у нас не было до 1789 г. всего того, что мы получили после этого года; ибо бессмысленно восставать без причины, и нация не становится безумной в одно мгновение… Подумайте, что до 1789 г. у нас не было ни ежегодного представительства, ни свободы прессы, ни вотирования налогов, ни равенства перед законом, ни доступа к должностям. Вы утверждаете, что все это было в сознании, но потребовалась революция, чтобы это реализовать в законах”19.

В “Истории Французской революции” такая оценка революции 1789 г. получила свое развитие. Исследование носило исключительно повествовательный характер, с подробным изложением исторических подробностей и красочных деталей. Революция рассматривалась Тьером только как политический процесс: неизбежный крах отжившей политической системы и ее замены другой. Адольф Тьер оправдывал и защищал Французскую революцию, считая ее неизбежной и необходимой. Неизбежность Французской революции 1789 г., а также все политические действия, совершенные в ходе этой революции, Тьер объяснял “историческим фатализмом”, придав ему провиденциалистский характер (la force des choses)20. Тьер трактовал революцию как вынужденную крайность, вызванную политической необходимостью.

Изложенный Тьером материал должен был продемонстрировать не произвольную, случайную череду событий, а цепочку причинно-следственных

________________________________________

связей, раскрывавшихся “с такой ясностью, достоверностью и логикой, что каждый или почти каждый, кто прочтет этот труд, будет считать эти события неизбежными. Далее читатель начнет извинять, оправдывать и даже иногда восхищаться людьми, принявшими участие в Революции…”21 – писал современник Тьера, литературный критик Шарль Огюстен де Сент-Бёв.

Тьер подошел к рассмотрению периода Французской революции конца XVIII в. как историк, стремившийся понять произошедшее, а не только давать оценки тем или иным деятелям. Возможно, поэтому события, которые противники Революции рассматривали как ужасающие преступления (например, казнь Марии-Антуанетты и Людовика XVI), Тьер описывал как незначительные, несущественные происшествия в политической жизни того времени. Судебный процесс и казнь Людовика XVI, пересказанные Тьером, воспринимались не как великая драма или святотатство, а лишь как политические действия. Французский король не был героем или мучеником, а представлял собой мелкую политическую фигуру, значимую только потому, что его казнь стала объявлением Революцией войны Старому порядку22.

Однако Адольф Тьер в “Истории Французской революции” не был враждебен идее монархии. Изучение Тьером революции 1789 г. привело его к убеждению, что конституционная монархия – лучшая форма правления, так как она является “компромиссом между троном, аристократией и народом”23. Конституционная монархия должна быть, по его мнению, основана на принципе: “король правит, но не управляет”. В книге эта фраза звучала следующим образом: “нация желает, а король исполняет”. На страницах “Истории Французской революции” Тьер высказывался за принятие английской модели государственного устройства. Но он признавал, что в 1790-х гг. она была невозможна ввиду сложного международного и внутриполитического положения во Франции24. Установление конституционной монархии стало возможным в 20-е гг. XIX в. благодаря стабильной международной и внутриполитической обстановке – такой была политическая установка Тьера.

Выступая в защиту Революции, Адольф Тьер оправдывал ее эксцессы, объясняя их исторической необходимостью: “Память о себе Конвент оставил грозную, но в его пользу можно привести один факт – один только, но такой громадный, что все упреки перед ним падают сами собою: он спас Францию от иностранного вторжения”25.

Более того, Тьер показал достижения якобинцев в создании нового государства и в защите Франции от сил реакции. В третьем томе Тьер обратился к периоду Конвента, который до того времени в памфлетной литературе описывался главным образом в самых мрачных тонах (за исключением произведения Ж. де Сталь). Тьер, даже когда он критиковал отдельных личностей, был готов увидеть заслуги в проводимой ими политике. Автор описывал членов Конвента “воодушевляющих нацию…, поставивших один миллион восемьсот тысяч человек под ружье, покоренных героизмом Вандеи, препятствовавших политике Питта и разбивших европейскую коалицию; в то же самое время создавших новый социальный порядок, новую гражданскую и военную администрации, новую экономическую и финансовую системы; изобретших новые меры времени, веса и расстояния, добавивших к смелости своих концепций непоколебимую силу исполнительности; …последовательно использовавших базарный язык с самой высокой степенью красноречия; выпустивших сорок четыре миллиона бумажных денег и обедавших на четыре пенса в день; общаясь с Европой и отправляясь в Тюильри пешком и в повседневной одежде; иногда сочетая беспрецедентную политическую жестокость с величайшей индивидуальной добротой”26.

________________________________________

Книга Тьера принесла во французское общество либеральное видение революции. 1789 г., которое заключалось в следующем: Французская революция – это эпохальное событие в истории; революция не являлась случайным явлением, она была необходима и неизбежна; эксцессы революции были вызваны внутренним сопротивлением и внешним вмешательством; фаза насилия и террора была завершена восстановлением порядка при Директории и Консульстве, когда Революция вошла в заключительную фазу создания современного государства.

Изложение Тьером событий последних лет республики имело ясный политический контекст: в конечном счете, Революция подняла Францию к вершинам, которым режим Реставрации не соответствовал. “Когда наша страна была лучше и величественнее? … Мы, французы, наблюдающие, как душится наша свобода, как иноземцы вторгаются в нашу страну, а наши герои убиты или преданы забвению, давайте же никогда не забудем этих бессмертных дней свободы, величия и надежд” – с такими словами Тьер обращался к своему читателю27.

Однако целью Тьера была не только полемика с ультрароялистами, желавшими возвращения к дореволюционным порядкам. Полагая, что с революцией началось рождение современной французской государственности, Тьер хотел изучить функционирование новой политической системы. Он задумывал свою “Историю Французской революции” как попытку самому постичь политику государственного строительства. Тьер стремился понять и объяснить своим читателям, почему политики принимали те или иные трудные решения, чем они при этом руководствовались. Большое внимание Тьер уделял военной истории Революции. Он считал, что армия и финансы создают опору власти28.

В своем труде Адольф Тьер не исследовал социальные и экономические вопросы, народные движения. В историческом исследовании Тьера много недостатков, и они отмечались историками как в XIX, так и в XX веке29. Но этот труд интересен как источник для понимания становления Тьера как либерала и политического деятеля в будущем. Тем более, что эта книга не задумывалась автором как исследовательская работа, а была предназначена для широкой публики, для массового читателя.

Консервативные и некоторые либеральные критики незамедлительно отреагировали на произведение Тьера. Газета “Журналь де Деба” выразила точку зрения многих, раскритиковав Тьера за то, что он “поставил политику на место сострадания, а необходимость на место морали”. Тьеру вменяли в вину то, что он не осуждал казни, но объяснял их политическими соображениями, что он отстранился от дачи моральных оценок тем или иным действиям (например, казни Марии-Антуанетты и Людовика XVI). В самом деле, А. Тьер и Ф. Минье (опубликовавший свою двухтомную “Историю Французской революции” в 1824 г.), уклонились от того, чтобы дать моральную оценку Революции и Террору. Многие либералы предпочли аплодировать “великим завоеваниям 1789 года”, но осудили якобинскую диктатуру. Франсуа Гизо, например, ранее утверждал, что неправильно “брать прошлое в целом”30. Напротив, Тьер и Минье как раз это и сделали: Революция оказалась “возвышенной и отвратительной одновременно”. Либерал Бенжамен Констан неистово раскритиковал позицию Тьера и Минье: “Оправдывать правление 1793 года, описывать его преступления и безумия как необходимость, которая давит тяжким грузом на народы, когда они ищут свободы, равносильно причинению вреда священному делу; ущерб от этого еще более велик, чем от признанных врагов”31.

Французская публика не сразу отреагировала на работу Тьера. Но начиная с третьего тома (изданного в 1824 г.), касающегося эпохи Конвента, ин-

________________________________________

терес к этой работе в обществе резко возрос. Роялисты критиковали книгу, тогда как либералы в большинстве своем, напротив, хвалили ее. Произведение Тьера расценили как протест против реакции и смелое выступление в защиту Революции.

Последний том появился в 1827 году. К 1833 г. было распродано 150 тысяч томов, а к 1845 г. – 80 тыс. комплектов книги (по 10 томов в каждом), что эквивалентно одной трети электората во Франции того времени (к 1848 г. насчитывалось уже 20 переизданий).

Одним из центральных событий в политической жизни Франции начала 20-х гг. XIX в. было обсуждение возможной интервенции Франции в Испанию. В 1820 г. произошли восстания в Испании, Португалии и Неаполитанском королевстве. В Испании в ходе либеральной революции с трона был сброшен абсолютистский монарх Фердинанд VII. По просьбе свергнутого испанского короля Австрийский канцлер К. Меттерних в 1822 г. созвал конгресс в Вероне, на котором, несмотря на бурные протесты Великобритании, страны Священного союза поручили Франции вернуть испанскую корону Фердинанду VII. Французский король Людовик XVIII согласился, потому что Франции как государству такая интервенция была выгодна – она подчеркивала внешнеполитическую самостоятельность режима Реставрации и позволяла Франции интегрироваться в Священный союз в качестве равноправной державы.

Однако парламентские дебаты по этому вопросу во Франции затянулись. Французские ультрароялисты требовали немедленной интервенции, веря в ее несомненный успех, в то время как либералы, ведомые в парламенте группировками Лафайета и Манюэля, заявили, что война, направленная на подавление свободы, обязательно окончится полным провалом32.

Дискуссия об интервенции в Испанию стала основной темой, обсуждаемой по всей Франции. В газете “Конститусьонель” Тьеру поручили отправиться в приграничные с Испанией области и подготовить статьи для газеты о сложившейся там ситуации. Для широкой публики ему было поручено собрать занимательный материал в отношении французской армии, посланной на защиту абсолютизма в Европе.

Путешествие на Пиренеи началось в конце ноября 1822 г. и завершилось в декабре того же года. Результатом этой поездки стал памфлет “Пиренеи и юг Франции в ноябре и декабре 1822 года”. В нем Адольф Тьер описывал пейзажи юга Франции, рассказывал о состоянии и боевом духе французских войск, посланных к франко-испанской границе.

В этом памфлете Тьер выступил против интервенции в Испанию, высмеяв французскую армию, отправленную восстанавливать там абсолютизм33. Но в отличие от многих французских либералов, Тьер не считал, что военную экспедицию в Испанию ждет печальный финал. В разговоре с Ш. -М. Талейраном, состоявшемся сразу после поездки Тьера на франко-испанскую границу в 1823 г., журналист отмечал: “речь идет не о национальной, а только о политической независимости, и определенно, большинство испанцев будет рассматривать оккупантов скорее как освободителей, чем угнетателей…”34.

Однако памфлет Тьера не ограничивался только испанской тематикой и заметками о путешествии к южным границам Франции. В своем произведении Тьер уделил внимание нравам и порядкам в самой Франции начала 20-х гг. XIX века. Его замечания о состоянии Франции были разбросаны по всему тексту памфлета. По мнению Тьера, во Франции периода Реставрации было недостаточно свобод. В самом деле паспорт был получен Тьером с большим трудом, и за его передвижениями внимательно следила французская тайная полиция. С самого отбытия Тьера из Парижа власти французских департа-

________________________________________

ментов, куда он приезжал, сигнализировали в столицу о его появлении, а о его действиях в этих департаментах дополнительно сообщала полиция. Французское правительство подозревало, что Тьер был послан парижскими либералами к генералу Мине – лидеру испанских конституционалистов, но власти Франции не могли это доказать35. Поэтому чиновники в Париже и в провинциях были озабочены перемещениями Тьера. Префекты департаментов Буш-дю-Рон Арьежа и Верхних Пиренеев подробно информировали о передвижениях Тьера и называли имена тех, с кем он встречался. Префект департамента Буш-дю-Рон сообщал: “Его политические взгляды (Тьера – И. И.) отвратительны, а его поведение характеризует его как горячего сторонника либерализма”36.

В каждом небольшом городке на юге Франции мэры этих городов проверяли паспорт Тьера и задавали ему много вопросов, связанных с его передвижениями. Это не нравилось Тьеру, потому что он считал, что нарушается его личная свобода, право беспрепятственно передвигаться по стране.

Индивидуальная свобода имела для Тьера колоссальное значение. Впоследствии недостаточная степень свободы вызовет резкое неприятие Тьером всего политического режима, установившегося во Франции в 1815 году. В этот период Тьера можно охарактеризовать как монархиста-конституционалиста, отстаивающего представительную форму правления во Франции.

Надо сказать, что идея представительной монархии являлась центральной для всех французских либералов того времени. Для них это идеальная форма правления. Однако нельзя не отметить, что в 20-е гг. XIX в. Тьер редко писал статьи на политические темы во французских газетах, что было связано, во-первых, с наличием цензуры во Франции (суровые законы о прессе 1822 и 1827 гг.) и невозможностью открыто высказывать свои мысли, а, во-вторых, с тем, что в те годы основное внимание Тьер уделял написанию “Истории Французской революции”.

К концу 20-х гг. XIX в. тема представительного правления стала очень интересовать Тьера и постоянно поднималась в его газетных статьях. Вероятно, в немалой степени это было связано с воцарением в 1824 г. Карла X – главы ультрароялистов и одного из главных вдохновителей “белого террора” 1815 – 1816 гг. – и поправением всего режима Реставрации (примерами служат принятые в первые два года правления Карла X закон о святотатстве, каравший смертной казнью за проступки в отношении предметов религиозного культа; восстановление ордена иезуитов; закон о выплате бывшим эмигрантам денежного возмещения в размере около одного миллиарда франков за земли, конфискованные у них во время Французской революции 1789 года).

Реакционность режима Реставрации стала особенно ощутима в период министерства Ж. Полиньяка (август 1829 г. – июль 1830 г.) – ультрароялиста и бывшего эмигранта, отказавшегося присягать Хартии 1814 года. Возможность реставрации во Франции Старого порядка становилась все более очевидной и поэтому позиция Тьера в отношении всего политического peжима во Франции проявилась в его публикациях наиболее рельефно. “Господин де Полиньяк – это пугало для тех, кто придерживается конституционных взглядов, и его всегда рассматривали даже как еще большее зло, чем господина де Виллеля (премьер-министра Франции с 1821 по 1827 гг. – И. И.). Для короля это друг. Для придворных и церковников это бог”37 – писал Тьер в Аугсбургскую газету 21 января 1829 года.

События августа 1829 г., когда премьер-министром Франции по указу Карла X был назначен Жюль Полиньяк, всколыхнули многих журналистов, ведь, как позднее вспоминал Тьер, “это было началом бесчинств. Должны будут последовать судебные процессы, приговоры, пролитая кровь, ружей-

________________________________________

ные выстрелы, ибо все это необходимо для того, чтобы нация восстала, и Карл X убрался бы по тому же маршруту, что и Яков II (английский монарх, потерявший трон в результате Славной революции 1688 г. – И. И.)”38.

Адольф Тьер убеждал редакцию газеты “Конститусьонель” занять более решительную позицию в оценке действий властей, но, несмотря на поддержку некоторых членов редакции и журналистов этого издания, таких как Шарль Этьен и Эварист Демулен, ему так и не удалось этого сделать39. Владельцы либеральных газет не хотели идти на конфронтацию с властью. Тьер уволился из “Конститусьонель” и решил создать новую газету.

Как раз в это время появляются либеральные газеты, отличающиеся большим радикализмом в оценках политики французского правительства, чем газета “Конститусьонель”. Так, в июле – октябре 1829 г. с капиталом в 500 тыс. франков появилась газета “Там” (“Temps”), которая, как изначально предполагалось, должна была защищать свободы, гарантированные Хартией 1814 года. С середины февраля 1830 г. после смены руководства отстаивать либеральные взгляды начала газета “Глоб”40.

3 января 1830 г. появилась газета “Насьональ”, ставшая впоследствии самым радикальным либеральным печатным изданием, перешедшая от критики режима к призывам, по сути, к революционному перевороту. Название газеты было выбрано не случайно, оно указывало, что журналисты обращались к властям от имени всей французской нации. Финансовую поддержку новому изданию оказали банкир Лаффит, французский барон Луи и немецкий барон Котта фон Коттендорф. Во главе редакции новой газеты стояли А. Тьер, его близкий друг Ф. Минье и А. Каррель, позже перешедший на республиканские позиции. А. Тьер стал первым главным редактором “Насьональ”.

В одной из первых статей в газете “Насьональ” Тьер написал: “Наследственный, неприкосновенный король… обязан вверить власть также ответственным министрам, которые будут объявлять мир и войну, составлять тексты законопроектов и управлять государственными средствами… таким образом, король будет поставлен над мелочными амбициями, над общественной ненавистью, когда, в случае хорошего состояния дел он наслаждается бурной демонстрацией чувств своего народа, и наказан только его молчанием, когда дела идут плохо”41. По мнению Тьера, король должен был исполнять функции арбитра.

“Ниже короля находятся пэры, независимые от министров самим фактом наследственного характера передачи их власти, чья просвещенность заставляет их быть восприимчивыми к общественному мнению. Богатые пэры … представляют самые знаменитые фамилии; они – консервативны как в своих традициях, так и в своих политических максимах и оказывают сопротивление всеобщей горячности человеческого разума”42. Палата пэров представлялась Тьеру балансом между королевской властью и выборной палатой депутатов. Тьер считал необходимым для стабильности политической системы наследственную передачу власти пэров, на чем он будет настаивать и в годы Июльской монархии во Франции. Значение палаты пэров, по мнению Тьера, заключалось в том, что она могла сдерживать демократические тенденции палаты депутатов и придавала стабильность французской монархии.

Роль, которую отводил Тьер нижней палате парламента, была довольно существенной. В палату депутатов избиралась бы экономическая, военная и интеллектуальная элита Франции – “люди, отличившиеся в промышленности, армии, науке и искусстве”. Парламент “представляет страну и провозглашает волю нации”43. Он должен был оказывать существенное влияние на монарха в вопросе формирования министерских кабинетов. Парламент не

________________________________________

мог самостоятельно назначать министров, но он мог настоятельно предлагать королю свои кандидатуры. Такие министры обладали бы “доверием” парламента.

Таким образом, независимые друг от друга палата депутатов, палата пэров и монарх создавали бы прочную политическую систему во Франции – полагал Тьер к 1830 г.: “Такая совокупность институтов создает наиболее стабильное и свободное, самое сбалансированное и сильное правительство. Именно такое правительство для Франции мы должны желать, и мы делаем это”44. Описанный Тьером режим представительной монархии виделся ему идеальной политической системой. Именно такой Тьер хотел видеть Францию. Тьер выступал за то, чтобы были созданы прочные механизмы власти, позволяющие государственной системе не зависеть от прихотей одного короля.

На страницах газеты “Насьональ” Адольф Тьер исподволь сравнивал идеального короля (каким он представлялся Тьеру) с тем, который правил Францией – то есть, с Карлом X: “Такой король не является беспомощным, как некоторые любят говорить… Несомненно, кто-нибудь оказывает на него влияние. Когда короли были настоящими властителями? Вместо того чтобы подвергаться влиянию придворных, женщин и духовников, такой король испытывает влияние общественного мнения, воздействующего на него мягко и регулярно”45. По мнению Тьера, единственным выразителем общественного мнения в системе власти могла быть только палата депутатов, поскольку она избиралась гражданами. Только сильный парламент мог уберечь Францию от скатывания в пропасть, полагал Тьер.

Уже в третьем номере “Насьональ” от 5 января 1830 г. Тьер впервые упомянул режим Полиньяка. Он отметил, что парламентское большинство вступило в конфронтацию с министерством Полиньяка и во Франции возникла угроза государственного переворота со стороны правительства Реставрации: “…новое министерство столкнулось с выбором: либо распустить палату, либо самому уйти в отставку… Советуют совершить государственный переворот, распустив парламент. Одна часть министерства, наиболее энергичная, дала согласие на этот план”46. Тьер подчеркивал, что только с помощью государственного переворота король сможет удержать у власти Полиньяка. Догадка Тьера, сделанная им в начале января, подтвердится через шесть месяцев.

Газета “Насьональ”, привлекавшая внимание парижан смелостью высказываний ее журналистов, очень быстро стала популярной во французской столице. Как писал Тьер, “приходит очень много подписчиков, эффект в Париже исключительно велик”47. Новая газета с самого начала четко и ясно дала понять, какое место она заняла в оппозиции и какие оценки она дает действующей власти: журналисты “Насьональ” защищали Хартию 1814 г., выступали за соблюдение свобод, сформулированных в этом документе, иначе говоря, за законность против реакции короля и его министерства.

Уже 18 января 1830 г. в газете “Насьональ” появилась статья Тьера, в которой была высказана его знаменитая максима: “Король правит, но не управляет”48. Эта фраза, по сути, стала политическим кредо Адольфа Тьера. Она определяла роль королевской власти в политической системе Франции. В этой статье говорилось, что король не имеет единоличного права по своему усмотрению назначать министров. Существуют палаты, которые участвуют в этом важном процессе, и к их мнению следует прислушиваться. Это было связано с тем, что король без всяких консультаций с депутатами, полностью игнорируя их позицию, назначил Жюля Полиньяка своим главным министром.

Если в январе 1830 г. Адольф Тьер призывал оппозицию только к легальному, законному сопротивлению, выражавшемуся в обструкции принимаемых законов и в отказе платить налоги, которые не были прописаны в

________________________________________

Хартии 1814 г.49, то в феврале Тьер и журналисты “Насьональ”, видя растущую популярность собственной газеты, заняли более радикальную позицию по отношению к режиму Карла X. В феврале 1830 г. Тьер стал публиковать статьи, в которых начал задавать вопрос, волновавший многих оппозиционеров: “если нынешний режим откажется следовать нашей системе, то что тогда? Как мы можем установить режим представительной монархии и избежать повторения тяжких годов Революции?”50. Надо подчеркнуть, что правление Карла X было для Тьера не представительной, а “консультативной” монархией, “иллюзией” представительного правления51. Тьер не считал, что во Франции сложилась действительно система представительной монархии.

В феврале 1830 г. в своих газетных статьях Адольф Тьер начал активно проводить историческую параллель: эвентуальная смена Бурбонов на Орлеанов походила бы, в представлениях Тьера, на смену Стюартов на династию Оранских в Англии в 1688 г.52 – то есть, Тьер ссылался на опыт бескровной революции в Англии 1688 года. “Вот образец короля, ограниченного конституционными рамками” – написал Тьер в одном из мартовских выпусков газеты “Насьональ” об английском короле Георге IV53. По мнению Тьера, смена монарха во Франции не повлечет за собой отмену Хартии 1814 года54.

В одной из своих статей в газете “Насьональ” Тьер писал: “Франция хочет сама собой управлять, потому что она это может. Называть ли это республиканским духом? Ничего не поделаешь с теми, кто любит запугивать словами. Этот республиканский дух, если хотите, существует, проявляется повсеместно и его уже невозможно подавить… Сегодня в мире существуют две формы правления, чтобы удовлетворить этот республиканский дух. Один путь: страна выбирает депутатов, которые обязывают монарха выбрать министров, которых он предпочитает, а монарх обязывает министров самим управлять. Другой путь: страна выбирает своих уполномоченных, министров и самого главу правительства каждые четыре года. Вот два пути… одни предпочитают второй путь. Но масса испытывает необъяснимый страх перед республиканскими выступлениями. Благоразумные люди… отвергают республиканскую форму. Таким образом, беспричинный (vague) страх одних, размышления других отдают предпочтение монархической форме правления… Есть только один способ помочь ей – доказать, что монархическая форма правления содержит в себе достаточную степень свободы, что она, наконец, осуществляет желание, потребность страны в том, чтобы самой управлять собой…”55.

Адольф Тьер выступил за конституционную представительную монархию по английскому образцу с парламентской формой правления. Он не отвергал американский опыт, но считал, что нет необходимости его копировать. По мнению Тьера, английское политическое устройство доказало свою состоятельность: “Государственное устройство Соединенных Штатов является новичком (debutant) среди форм правления… Их соседями являются только дикари из умирающей расы… Чтобы судить об этой системе, чтобы знать, насколько она жизнеспособна и самодостаточна, Соединенным Штатам надо было бы повстречаться с могущественными армиями наций…”56. Поскольку у Соединенных Штатов не было серьезных противников на континенте, сложно судить о жизнеспособности американской политической системы – утверждал Тьер.

Адольф Тьер не считал, что Франция находилась в революционной ситуации: “Смена династии – это не революция. Англия была настолько нереволюционной в 1688 году, что посадила на трон ближайшего родственника Якова II”57. Тьер настаивал на легальности такого политического шага, который, по его мнению, помог бы избежать пролития крови. Хотя объективно,

________________________________________

открытый призыв к своим читателям о смене династии следует расценить именно как попытку политического переворота. В номере от 9 февраля Тьер, проводя параллель с английской революцией, впервые допустил возможность восшествия на престол герцога Орлеанского58.

Журналист либеральной газеты “Глоб” Шарль Ремюза позднее писал о редакторах газеты “Насьональ” следующее: “Тьер и Минье представляли ход Французской революции (1830 г. – И. И.) как кривую, все точки на которой были заранее предопределены ходом Английской революции. Они почти с математической точностью подсчитали направление, по которому должны были развиваться события. Они без колебаний приняли то, что им казалось необходимым и неизбежным – смены династии, и даже желали этого”59.

Противостояние Карла X и парламента, несогласного с назначением королем нового главы кабинета министров, постепенно нарастало. 16 марта палата депутатов приняла Адрес 221, названный так потому, что за его принятие высказался 221 депутат, а против проголосовал 181 парламентарий. В этом адресе, составленном другом Тьера хозяином либеральной газеты “Конститусьонель” Ш. Этьеном и Ф. Гизо, правительству Полиньяка настоятельно рекомендовалось уйти в отставку. Только образование, нового министерства могло разрешить спор между народом и королем, – отмечалось в адресе60. 22 мая 1830 г. Тьер написал в одном из своих последних писем к барону Котта о сложной политической ситуации, сложившейся во Франции: “Король говорит, что он не уступит, что он скорее отречется…”61.

Новые парламентские выборы были назначены на конец июня – начало июля. На страницах газет развернулась острая полемика по вопросам о правах обеих палат, о пределах королевской власти и о полномочиях министров. Ультрароялистские издания пропагандировали теорию неограниченной власти монарха. Либеральная пресса, напротив, требовала отставки кабинета Полиньяка, восстановления Национальной гвардии (упраздненной указом Карла X еще в 1827 г.), введения местного самоуправления, большей свободы прессы, наконец, уменьшения налогового бремени62.

Победа на этих “выборах либеральных политиков обострила правительственный кризис, предсказанный Тьером еще 5 января 1830 года. 21 июля Тьер написал: “Предвещающие несчастье слухи повсюду разносятся сегодня по Парижу. Несмотря на всеобщее недоверие, которое демонстрировали люди до сегодняшнего дня, все мы пребываем в страхе от мысли, что до конца этого месяца Карлом X будет предпринят государственный переворот”63. Через пять дней это предсказание Тьера сбылось.

26 июля 1830 г. в официальном правительственном издании “Монитор” были опубликованы шесть королевских ордонансов. Согласно этим указам практически полностью отменялась свобода прессы, избранный парламент распускался и назначались новые выборы. При этом повышался ценз, по которому лишь богатые землевладельцы получали право на участие в выборах. Количество членов палаты депутатов сокращалось с 428 до 258 человек, а компетенции парламента еще больше ограничивались.

Газета “Насьональ” немедленно отреагировала на издание королевских ордонансов. Уже вечером 26 июля в помещении редакции собрались либеральные журналисты. В отличие от депутатов, которые все это время хранили молчание и только 28 июля в разгар революции сочинили очень умеренный протест против действий властей, журналисты были настроены радикально. По предложению Леона Пиле, редактора газеты “Журналь де Пари”, было решено протестовать в прессе против ордонансов, угрожавших самому существованию свобод. Тьер возглавил протестное движение и взялся написать “протест” от имени всех журналистов.

________________________________________

В “протесте” говорилось, что король нарушил Хартию 1814 г. и объявил себя выше любого закона и, таким образом, вышел из правового поля. “В течение последних шести месяцев не раз возникали слухи, что законы будут нарушены и что совершается государственный переворот. Здравый смысл отказывался верить подобного рода слухам. Министерство отрицало их, называя клеветой. И, тем не менее, в “Мониторе” появились, наконец, эти пресловутые ордонансы, представляющие собой самое возмутительное нарушение законов. Течение законного порядка вещей прервано; началось господство силы”. Журналисты, осудив действия монарха и его кабинета, в тексте “протеста” призывали парламент к более активным действиям в деле сопротивления королевской власти64.

На следующий день после издания королевских ордонансов, 27 июля, началась революция. Через два дня, 29 июля 1830 г., Карл X согласился отменить ордонансы и отправить в отставку министерство Полиньяка. Во главе нового кабинета был поставлен герцог Мортемар, имевший репутацию сторонника Хартии 1814 года. В правительство вошли видные либералы: банкир Казимир Перье, генерал Этьен Жерар и другие. Такой вариант многим показался разумным. Но Тьеру этого уже было мало, и со страниц своей газеты он с удвоенной энергией требовал смены не. министерства, но государя, и даже целой династии. По его мнению, это был последний шанс спасти монархию: “следовало решить главную сложность, то есть сохранить монархию, но поменять династию. Те, кто осмеливались сказать это или даже указать на это, были тогда самыми смелыми”65.

Адольф Тьер был убежден, что смена династии была необходима для утверждения конституционной монархии. Он не рассматривал режим Реставрации как действительно конституционную представительную монархию. Парламент должен был существенно ограничить власть монарха. В парламенте должно было формироваться депутатское большинство, определявшее государственную политику. Все решения парламента, формировавшего ответственное министерство, должны были неукоснительно соблюдаться. Именно поэтому и следовало основать новую династию, которая с этим бы согласилась66 – такова была логика Тьера.

Решение проблемы Адольф Тьер видел в избрании королем Луи-Филиппа Орлеанского. Необходимо оговориться, что идея приглашения на царствование Луи-Филиппа Орлеанского принадлежала не Тьеру, а Жаку Лаффиту. Именно он первым предложил кандидатуру Луи-Филиппа в качестве французского монарха, а Тьер сразу же сделался горячим сторонником этой инициативы67. Тьер считал, что новая династия будет обязана троном либералам и французской нации68.

Но для этого необходимо было убедить самого герцога Орлеанского занять французский престол и привезти герцога в Париж. Эта задача была возложена на Тьера. Банкир Ж. Лаффит и генерал Ф. Себастиани назначили Тьера уполномоченным вести переговоры с Луи-Филиппом от имени всех французских либералов, и Тьер справился с поставленной перед ним задачей69. Адольф Тьер сумел также убедить колеблющихся депутатов в том, что Луи-Филипп – это единственная возможная кандидатура. Это был успех Тьера. Конечно, не только Тьер выступал за смену династии, но именно он проявил наибольшую активность в том, чтобы провести к трону Луи-Филиппа.

2 августа 1830 г. Карл X отрекся от престола в пользу своего малолетнего внука – будущего графа Шамбора. Но уже 7 августа палата депутатов, проигнорировав решение Карла X, объявила трон вакантным и официально предложила его герцогу Луи-Филиппу Орлеанскому. Через два дня, 9 августа, герцог Орлеанский взошел на престол как “король французов”. 14 августа

________________________________________

была принята Хартия 1830 г., являвшаяся, по сути, прежней Хартией 1814 г., в которую были внесены некоторые изменения. Была опущена преамбула о даровании конституции королевской властью. Хартия 1830 г. приобрела характер договора, заключенного между монархом и народом. Запрещалось введение цензуры, король был лишен права отменять законы и приостанавливать их действия, иными словами, изымалась противоречивая четырнадцатая статья Хартии 1814 г., на которую ссылался Карл X в июле 1830 года. Был понижен возрастной ценз: для избирателей – до 25 лет, для депутатов – до 30 лет. Хартия 1830 г. несколько сократила и имущественный ценз (200 и 500 франков прямого налога соответственно).

Причины Июльской революции 1830 г. Адольф Тьер видел в нарушении королем Карлом X Хартии 1814 г., появлением “ордонансов Полиньяка”. По убеждению Тьера, именно июльские ордонансы послужили причиной революции 1830 г.: “Карл X осмеливался делать, что угодно… Он создал знаменитое министерство 8 августа (1829 г. – И. И.), которое издало ордонансы, приведшие к Июльской революции и монархии”. Стремясь дать объяснение действиям восставших, Тьер всю вину за произошедшее возложил на короля: “Карл X совершил государственный переворот, а Франция совершила революцию”70.

Тьер также отмечал, что, будь монарх умнее и уступчивее, революции бы не случилось. Даже самые маленькие уступки могли бы сохранить режим Реставрации: “Все говорили, что с честными выборами, парламентским большинством, чьи решения соблюдались бы, министерством, избранным парламентским большинством, и независимой прессой, все были бы свободны, достаточно свободны. Большего никто не требовал”71. Таким образом, позиция, занятая Тьером по отношению к целям и задачам революции 1830 г., полностью соответствовала устремлениям либерального лагеря и разделялась всеми либералами.

Отказ от следования воле парламентского большинства, игнорирование мнения депутатов французского парламента явились, по мнению Тьера, роковой ошибкой режима Реставрации: “Что означают эти слова: не нужно быть похожими на режим Реставрации? Ничего, кроме того, что нужно избежать всех его ошибок. Каковы эти ошибки, господа? До того, как установился режим Реставрации, Франция испытала на себе опыт Революции и Империи. Во Франции были превосходные законы, законодательство – творение сорока лет новой жизни, результатом этого стало рождение свободных людей. У Франции еще была четкая административная система. Так чего же не хватало? Настоящей представительной монархии…, которая единственно могла бы обеспечить благополучие процветающего и спокойного государства. Власть, которая предшествовала режиму Реставрации, оставила в нашем законодательстве радикальный след, заключавшийся в том, чтобы никогда не давать Франции возможность иметь национальное представительство… Режим Реставрации пренебрег парламентским большинством. В этой единственной ошибке заключаются все ошибки, и именно чтобы наказать этот режим, произошла революция. Какова в таком случае серьезная ошибка, которую следовало избежать? Не нарушать принцип парламентского большинства – большинства, которое является не чем иным как выражением принципа народного суверенитета. Следовало принять этот принцип…”72 – отмечал он 29 ноября 1832 года.

В своих выступлениях того времени Адольф Тьер не раз обращался к историческому опыту Франции. Он отмечал: “три опыта были получены нами: республиканский опыт не удался, Империя была случайностью, возврат к ней невозможен; представительная монархия, основывающаяся на божествен-

________________________________________

ном праве, на силе из-за рубежа, была изобличена в лицемерии и в обмане; она не смогла удержаться. Теперь мы испытываем представительную монархию, основанную на… принципе, без которого пал режим Реставрации. Именно на принципе взаимного договора (между монархом и нацией – И. И.) основана новая монархия. В самом деле, нет никого, кто думает, что Хартия сегодня могла бы быть отнята, как это думали при Реставрации”73.

В своем труде “Монархия 1830 года”, опубликованном в ноябре 1831 г., Адольф Тьер написал, что действия короля Карла X “поставили важный вопрос: независим или нет король от парламентского большинства в палатах? Может ли он назначать министров вопреки этому большинству? Это был вопрос 8 августа и 26 июля (8 августа 1829 г. Карл X назначил Полиньяка председателем кабинета министров, а 26 июля 1830 г. были опубликованы известные “ордонансы Полиньяка” – И. И.)”. Тьер сделал вывод, что режим Реставрации, “это не представительная, а консультативная монархия. Все сводится к подаче ремонстраций”74. Таким образом, главное требование либерала Тьера – король должен следовать воле парламентского большинства.

Цель Июльской революции 1830 г. Тьер видел только в том, чтобы, сохранив монархическое устройство государства, поменять правительство, главу государства, который признал бы требования либеральной оппозиции: “стране, где земля полностью распределена, общественные обязанности разделены между всеми поровну, в гражданском кодексе царит равенство; где уголовные законы умерены и гуманны, где существует Хартия и двухпалатный парламент с ежегодным вотированием бюджета, где единственное различие – различие между избирателем, депутатом, пэром; …так что же здесь менять? …единственное – подавить волю короля и сохранить монархию”75 – подчеркивал Тьер.

Адольф Тьер считал, что в режиме Реставрации ничего не следовало менять, потому что к 1830 г. политическая система Франции уже полностью сформировалась и поэтому не требовала существенных изменений: “И вот господа! Можно было сказать в 1789 году, когда следовало разрушить феодальный строй; можно было сказать в 1800 году, когда следовало на руинах феодального строя построить новый строй, можно было тогда сказать: следует изменить систему. Но сегодня, после стольких потрясений, после Революции, после Наполеона, после пятнадцати лет представительного правления, сказать, что система нуждается в изменениях, означает не признавать усилий такого количества поколений, истощенных переделыванием нашей конституции. Нет, господа, систему надо совершенствовать, но делать это медленно”76 – настаивал он 31 декабря 1831 года.

По мнению Тьера, революция 1830 г. стала логическим завершением Французской революции 1789 г.: “Я – убежденный сторонник того, что называют Революцией, и я нашел в этом кабинете министров только людей, которые разделяют мое убеждение… Для меня Революция началась в 1789 году и закончилась на самом деле только в 1830 году; ибо только лишь в 1830 году Франция получила в завершение представительную монархию, которая и была целью этой революции…”77.

Адольф Тьер отмечал особый характер Июльской революции, ее отличие от Французской революции 1789 года. Он полагал, что задачи революции 1830 г. совсем иные, чем у революции конца XVIII в.: “Мы говорили, что мы не находимся в 1789 году, что мы не думаем разрушать плохую администрацию, ошибочное и противоречащее времени и нравам правительство; что мы только хотели усовершенствовать администрацию, которая была результатом Революции и Империи; что нашей целью было усовершенствование, а не потрясение, что справедливый социальный порядок

________________________________________

был установлен Гражданским кодексом; несомненно, следовало провести некоторые изменения в нем”78.

Тьер отмечал ограниченный характер преобразований, отсутствие острой борьбы между различными социальными группами. Поскольку революция носила достаточно мирный характер79, то и не должно быть серьезного раскола в обществе – полагал Тьер. Это позволяло надеяться на дальнейшее “поступательное” развитие Франции без насилия и потрясений. “Обещанием Июльской революции было не начинать снова революцию 1789 года с ее крайностями”80 – считал Тьер.

Адольф Тьер определил отношение нового режима к оппозиционным политическим силам Франции двумя словами: “милосердие и законность”. Он пояснил: “Революция 1830 года была милосердной. То есть в Париже, как и в провинциях, она должна позволить всем воспользоваться преимуществами законов; говорить, писать, отмечать религиозные церемонии. Это значит, что по всей Франции революция позволит газетам любой направленности осыпать ее самыми грубыми оскорблениями, распространять неверные новости и доктрины…”. По мысли Тьера, новое государство должно было основываться на либеральных принципах, а значит, все должны иметь возможность свободно выражать свое мнение, “позволить критиковать, лгать, бравировать, ненавидеть, проклинать; позволить каждому исповедовать свою веру, даже если она враждебна вашему существованию и процветанию”81.

Адольф Тьер обещал соблюдение этих прав всем политическим силам в стране, в том числе и легитимистам и республиканцам. Правительство Июльской монархии действительно обещало всем политическим группировкам возможность воспользоваться своими правами и политическими свободами: “Мы оставили всем партиям право воспользоваться законами, ведь только законы завершают революции”82. По мнению Тьера, установление порядка было неразрывно связано с принятием законов.

В книге “Монархия 1830 года” Тьер употребил выражение “законная” и “легитимная революция” и сформулировал важный вопрос: может ли революция вообще быть законной. Его ответ – да, некоторые революции могут быть законными, и такой была Июльская революция 1830 года: “Законность революции 1830 года находится в политической необходимости, которая стала ее причиной”83. Отвечая своим политическим оппонентам, утверждавшим, что новый монарх не был легитимен, Тьер утверждал, что легитимность монарха заключена в воле нации. А эта воля находит подтверждение в том, что население Франции послушно платит налоги, записывается в Национальную гвардию и посылает депутатов в парламент.

На мой взгляд, А. Тьеру не удалось опровергнуть фундаментальный тезис своих оппонентов в “незаконности” Июльской революции – аргументация Тьером в пользу легитимности революции 1830 года не выглядит убедительной. К тому же, Тьер не упомянул о том, что когда принималась новая Хартия, из 430 депутатов на заседании присутствовали только 252 парламентария, и только 219 депутатов голосовали за пересмотр Хартии 1814 года84.

Значительное место в книге “Монархия 1830 года” занимают размышления Тьера о праве нации на революцию. “Когда электорат управляется в духе, противоречащим его интересам, нуждам и высказываемым пожеланиям, он имеет право сбросить это правительство”85. Использование Тьером слова “электорат” знаменует важное изменение в его политическом дискурсе по сравнению с периодом самой революции 1830 года. Тогда в его газетных статьях в подавляющем большинстве случаев фигурировало слово “народ”. Электоратом во Франции того времени являлась немногочисленная прослойка

________________________________________

зажиточных земельных собственников и промышленной и финансовой буржуазии, составлявшая относительно невысокий процент по отношению ко всему населению Франции. Таким образом, только за небольшой группой крупных собственников Тьер признавал право свергнуть правительство (в том числе, и путем насильственных действий). Остальным жителям Франции Тьер отказывал в праве “сбросить это правительство”, в праве на “законную революцию”.

По мнению Тьера, важным итогом Июльской революции 1830 г. стало то, что при Луи-Фюгшпе представительная монархия стала реальностью, а не иллюзией, как это было при Карле X86. Адольф Тьер утверждал: “Господа, мы долго желали представительного правления как гарантию покоя и свободы для нашей страны. У нас долго была лишь его видимость, наконец, мы получили реальное представительное правление”87. Он также отмечал, что “при последнем правительстве у нас был аппарат представительного правительства; были палаты, их слушали, когда у тех было одинаковое с правительством мнение. Но когда в 1829 году это раболепие закончилось, последовало восьмое августа (8 августа 1829 г. Карл X назначил Полиньяка премьер-министром Франции – И. И.), а затем и революция”88.

По убеждению Тьера, с восшествием на престол нового монарха, Луи-Филиппа Орлеанского, ситуация изменилась. “Новый король не рассматривал нашу Хартию как подаренную им, но он рассматривал себя как сторону, связанную договором, которая не может его изменить без воли всех сторон, то есть двух палат; считал обязательным обращаться к парламентскому большинству в палатах по всем вопросам, и чтобы что-то получить был обязан договариваться с парламентским большинством посредством министерства, сформированного в его рядах” 89 – утверждал Тьер в 1831 году.

Для либерала Тьера значение палат в политической системе Франции было крайне важным фактором политической жизни страны. Не случайно он написал: “Ради принципа парламентского большинства стоило сделать революцию, сбросить с трона одного и посадить другого”90. А. Тьер считал, что при представительном правлении “никакой важный политический законопроект не может быть принят, если его не обсуждают в палатах”91.

Главным достижением Июльской монархии Тьер считал окончательное утверждение во Франции представительного правления. Это, по его мнению, идеальная форма правления, которая позволяла надеяться на мирное и “поступательное” развитие Франции. По убеждению Тьера, всякое нарушение принципов представительного правления опасно для будущего Франции. Власть не должна нарушать Хартию 1814 г. и не должна посягать на основы представительного правления во Франции. Нарушение Хартии 1814 г. в период министерства Ж. Полиньяка привело к тому, что Тьер встал в непримиримую оппозицию к режиму Реставрации. Это предопределило его активное участие в Июльской революции 1830 года.

Примечания

1. ФЕДОСОВА Е. И. Либеральная мысль в период Реставрации. Французский либерализм в прошлом и настоящем. М. 2001, с. 82.

2. ALLISON M. S. J. Thiers and the French monarchy. Boston. 1926, p. 6, 8.

4. KNIBIEHLER Y. Naissance des sciences humaines. Mignet et histoire philosophique au XIX siecle. P. 1973, p. 21.

5. MARQUANT R. Thiers et le baron Cotta. Etude sur la collaboration de Thiers a la Gazette d’Augsbourg. P. 1959, p. 225, 390.

________________________________________

7. Bibliotheque Thiers. Fonds Thiers. Premiere serie. Dossier 24. Lettres de M. Thiers adressees a divers (1824 a 1877), fol. 54.

8. ALLISON M. S. J. Op. cit, p. 13.

9. BURY J,P.T., TOMBS R.P. Thiers, 1797 – 1877. A political life. L. 1986, p. 4.

10. ALLISON M. S. J. Op. cit, p. 12.

11. ZEVORT E. Thiers. P. 1892, p. 19 – 21.

12. ALLISON M. S. J. Op. cit., p. 12.

13. THUREAU-DANGIN P. Le parti liberal sous la Restauration. P. 1876, p. 207.

14. LEDRECh. La presse a 1’assaut de lamonarchie, 1815 – 1848. P. 1960, p. 16, 242.

15. Цит. по: GUIRAL P. Adoiphe Thiers ou de la necessite enpolitiqme. P. 1986, p. 35.

16. THUREAU-DANGIN P. Op. cit., p. 208.

17. ДАЛИН В. М. Историки Франции XIX-XX веков. M. 1981, с. 16.

18. ФЕДОСОВА Е. И. Ук. соч., с. 86.

19. Цит. по: POMARET CH. Monsieur Thiers et son temps. P. 1948, p. 162.

20. KNIBIEHLER Y. Op. cit., p. 118, 129.

21. SAINTE-BEUVE С. A. Historiens modernes de la France. – Revue des Deux Mondes. 1845, vol. 9, p. 266 – 267.

22. THIERS A. Histoire de la Revolution francaise. P. 1824, vol. 3, p. 366 – 367.

23. Ibid., p. 121.

24. Ibid, vol. 2, p. 3, 4.

25. THIERS A. Histoire de la Revolution francaise. P. 1823, vol. 2, p. 3, 4.

26. Ibid., vol. 3, p. VIII-IX.

27. THIERS A. Histoire de la Revolution francaise. P. 1827, vol. 8, p. 329.

28. Ibid., vol. 3, p. II.

29. ДАЛИН В. М. Историки Франции XIX-XX веков. М. 1981, с. 26.

30. Цит. по: BURY J.P.T., TOMBS R.P. Op. cit., p. 144.

31. KNIBIEHLER Y. Op. cit, p. 174.

32. Senior Nassau W. Conversations with Monsieur Thiers, Guizot and other distinguished persons during the Second Empire. L. 1878, vol. 1, p. 62 – 63.

33. THIERS A. Les Pyrenees et le Midi de la France pendant les mois de novembre et decembre 1822. P. 1823, p. 62.

34. Senior Nassau W. Conversations with, vol. 1, p. 62 – 63.

36. Archives Nationales de France (далее A.N.), F7/6934/9994. Lettre de Prefet des Hautes-Pyrenees au Ministre de l’Interieurde 19 decembre 1822; Prefet de l’Ariege au Ministre de l’Interieur de 23 decembre 1822; lettre de Prefet des Bouches-du-Rhone au Ministre de l’Interieur de 23 janvier 1823.

38. Цит. по: MALO H. Thiers. P. 1932, p. 113.

39. LAYA A. Etudes historiques sur la vie privee, politique et litteraire de M.A. Thiers: histoire de quinze ans: 1830 – 1846, P. 1846, vol. 1, p. 17.

40. BELLANGER C, GODECHOT J., GUIRAL P., TERROU F. Histoire generale de la presse francaise. P. 1970, v. 2, p. 93 – 94.

41. Le National. 3.I.1830.

46. Le National. 5.I.1830.

47. Цит. по: MALO H. Op. cit, p. 116 – 117.

48. Le National. 18.I.1830.

49. THUREAU-DANGIN P. Op. cit, p. 476.

50. Le National. 8.II.1830.

51. THIERS A. Discours parlementaires de m. Thiers. P. 1879, vol. 1, p. 46; EJUSD. La monarchie de 1830. P. 1831, p. 34.

52. Le National. 9.II.1830.

53. Ibid. 4 et 31.III.1830.

54. Ibid. 8 et 12.II.1830.

55. Ibid. 19.II.1830.

56. Ibid. 3.X.1830.

57. Цит. по: GUIRAL P. Op. cit, p. 62.

58. Le National. 9.II.1830.

59. REMUSAT de CH. Memoires de ma vie. P. 1957, vol. 2, p. 287.

60. Le Moniteur 19.III.1830.

________________________________________

62. Le National. 21.IV.1830.

63. Ibid. 21.VII.1830.

64. Цит. по: ГРЕГУАР Л. История Франции в XIX веке. Т. 1. М. 1894, с. 331.

65. THIERS A. La monarchie de 1830, p. 14.

66. Ibid., p. 15.

67. Duvergier de Hauranne P.L. Histoire du gouvernement parlementaire. P. 1871, vol. 10, p. 586; REMUSAT de CH. Memoires de ma vie, vol. 2, p. 341; BORY J. -L. 29 juillet 1830. La revolution de juillet. P. 1972, p. 426 – 427; PINKNEY D. The French revolution of 1830. L. 1972, p. 146.

68. BARROT O. Memoires posthumes. P. 1875, vol. 1, p. 108 – 109; DUPIN A. Memoires de Dupin aine. Carriere politique, souvenirs parlementaires. P. 1855, vol. 2, p. 144 – 146; Duvergier de Hauranne P.L. Op. cit., vol. 10. p. 573 – 576; BORY J. -L. Op. cit., p. 445; PINKNEY D. Op. cit., p. 139.

69. Bibliotheque Nationale de France. Departement des manuscrits (далее BNF). Papiers de Thiers. Nouvelles Acquisitions Franchises (далее NAF), N20601, fol. 23. Recit de la visite de M. Thiers a Neuilly.

70. THIERS A. La monarchie de 1830, p. 14.

72. THIERS A. Discours parlementaires de m. Thiers, vol. 1, p. 479.

73. Ibid., vol. 2, p. 282.

74. THIERS A. La monarchie de 1830. P. 1831, p. 13, 14.

75. Ibid., p. 40.

76. THIERS A. Discours parlementaires de m. Thiers, vol. 1, p. 284.

77. Ibid., vol. 2, p. 398.

79. Хотя на баррикадах в июльские дни погибло почти три тысячи человек, о чем Тьер умалчивал в своих выступлениях и книге “Монархия 1830 года”. См.: TULARD J. Les revolutions 1789 – 1851. P. 1985, p. 328.

80. THIERS A. La monarchie de 1830, p. 48.

81. Ibid., p. 47, 50, 53.

82. THIERS A. Discours parlementaires de m. Thiers, vol. 1, p. 56.

83. THIERS A. La monarchie de 1830, p. 35 – 39.

84. THUREAU-DANGIN P. Histoire de la monarchie de Juillet. P. 1887, vol. 1, p. 28.

85. THIERS A. La monarchie de 1830, p. 35 – 39.

86. THIERS A. Discours parlementaires de m. Thiers, vol. 1, p. 46; EJUSD. La monarchie de 1830., p. 34.

87. THIERS A. Discours parlementaires de m. Thiers, vol. 1, p. 46.

88. Ibid., vol. 1, p. 124.

89. THIERS A. La monarchie de 1830, p. 33.

90. Ibid., p. 34.

91. THIERS A. Discours parlementaires de m. Thiers, vol. 1, p. 511.

Вопросы истории. – 2011. – № 12. – C. 124-143

Игнатченко Игорь Владиславович – аспирант Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова.

Правительство национальной обороны отправило Тьера (13 сентября 1870 года) к лондонскому, потом флорентийскому , венскому и санкт-петербургскому двору с просьбой о заступничестве за Францию от Парижской коммуны. Везде Тьер был принят с выражениями самой глубокой симпатии к нему лично и к Франции, но нигде не добился действительной помощи. 8 февраля 1871 года Тьер был избран в национальное собрание в 26 департаментах; это объясняется тем, что почти все партии, кроме бонапартистской, поместили его в свои списки. 17 февраля национальное собрание избрало его громадным большинством голосов «главой исполнительной власти». Через два дня он составил свой кабинет, в котором сам сохранил президентство. В кабинет входили представители различных партий (Жюль Фавр , Пикар, Жюль Симон, Дюфор, Гуляр). В своей речи в национальном собрании Тьер убеждал все партии соединиться и действовать заодно, пока не будет заключён окончательный мир и страна не получит возможности высказаться. На почве этой речи состоялось временное перемирие между почти всеми партиями, известное под именем Бордоского договора. Тьер заявил себя республиканцем, и хотя он прибавил, что «наша республика будет консервативнейшей из республик», но всё-таки республиканцы могли считать его своим; орлеанисты считали его своим ввиду его старых заслуг; легитимисты и бонапартисты видели в нём наименьшее из возможных для них зол. Таким образом, Тьер примирил всех и очень искусно сумел пользоваться силами республиканцев для ведения в сущности монархической политики. Он не смещал бонапартистских чиновников, но охотно давал отставку тем немногим чиновникам-республиканцам, которых успело назначить правительство национальной обороны. При его поддержке национальное собрание приняло те меры (требование уплаты по векселям, требование уплаты квартирных денег, закон о назначении городских мэров правительством и т. д.), которые дали ближайший повод к восстанию коммуны. С большой энергией и жестокостью вёл Тьер борьбу с коммуной. Именно за это его назвали «карлик-чудовище».

Президент Франции. Последние годы

31 августа 1871 года национальное собрание избрало Тьера президентом Французской Республики сроком на три года. 74-летний Тьер - самый пожилой президент Франции на момент первого избрания.

Характер управления остался тот же. Тьер сам по-прежнему был не только президентом республики, но и президентом кабинета. Его управление с внешней стороны имело громадный успех. Ему удалось заключить для уплаты военной контрибуции несколько заграничных займов, которые покрывались по подписке в несколько раз; благодаря этому при нём была уплачена значительная часть контрибуции. Через несколько месяцев после окончания войны и усмирения коммуны Франция вновь заняла место в ряду великих держав, пользуясь всеобщим признанием и уважением. Во внутренней политике Тьер искусно балансировал между партиями, по-прежнему склоняясь скорее на сторону монархистов и клерикалов. Он противился всеобщей военной повинности, стоял за пятилетнюю службу в войсках, не соглашался на закон о светском и обязательном начальном обучении, отстаивал протекционизм; во все время его управления шли процессы печати. Несколько раз он подавал в отставку, но так как он долго был незаменим ввиду престижа за границей и умел примирять партии, то национальное собрание не принимало его отставки. Долго, однако, такое положение вещей продолжаться не могло. 19 мая 1873 года в национальном собрании был сделан запрос по поводу произведённых Тьером изменений в составе министерства (Тьер уволил Жюля Симона, ненавистного клерикалам, и одновременно Гуляра, ненавистного левой); сильную речь против Тьера произнёс Виктор де Брольи . Тьер защищался лично, но тем не менее принятый правительством простой переход к очередным делам был отвергнут 360 голосами против 344. Тьер подал в отставку, и она, может быть неожиданно для него самого, была принята большинством 368 против 338 (23 мая 1873 года). После этого Тьер редко выступал в национальном собрании. В 1876 года он был избран в палату депутатов. 16 марта 1877 года он был одним из 363, вотировавших недоверие министерству Брольи. После этого многие ожидали и желали нового его возвышения, но через несколько месяцев он умер от инсульта.

Адольф Тьер связал свою жизнь с историей Франции. Помимо своей политической деятельности он оставил свой след в исторической науке. Его большим достоинством было умение ладить с разными людьми, примирять разногласия между ними.

В конце своей политической карьеры он вызывал у многих чувство ненависти. Из-за маленького роста и больших очков на носу его считали большим оригиналом. Позже по внешнему виду и политическим взглядам недоброжелатели придумали ему унизительное прозвище. Что известно о биографии историка и политика?

Молодые годы

Луи Адольф Тьер появился на свет 16.04.1797 года в Марселе. Его отец был потомком успешных буржуа. Дед по отцовской линии был адвокатом, также он был главным секретарем и контролером финансов в Марселе. Во время революции 1789 года его лишили всех должностей, как и родных матери.

Детство Адольфа прошло в бедности. В школе он показывал хорошие способности, поэтому смог обучаться дальше на средства общины. В Экс-ан-Провансе он изучал право, после его окончания стал адвокатом.

В 1821 году Адольф перебрался в Париж. Он стал жить с Минье.

Журналистская деятельность

Поначалу Адольф Тьер и его друг испытывали крайнюю нужду, но все изменилось после начала сотрудничества с одним из журналов. Он стал писать работы по литературе и искусству, политические статьи.

В 1822 году был выпущен сборник статей, посвященный художественной выставке. На следующий год вышло описание его путешествия на юг. Произведение было проникнуто политическими взглядами относительно протекционизма. Эти работы сделали журнал успешным, а их автору обеспечили финансовую стабильность.

Работа над обширным трудом

В это же время Адольф Тьер трудился над своим произведением, которое описывало французскую революцию. Оно отличалось своей научностью и подробностью.

В «Истории французской революции» Луи Адольф Тьер мог говорить обо всех событиях тоном специалиста. Например, картины битв описывались так, будто автор был знаком с военным делом. У Адольфа был изящный стиль изложения материала. Это обеспечило книге успех среди широких слоев общества.

Все произведения Тьера пронизаны идеей причинности. Автор считал, что революция была не случайностью, а следствием цепочки событий. Многие упрекали его в фатализме, то есть вере в предопределенность жизни. Также автора обвиняли в поклонении успеху. Он сочувствовал тому, кто приходил к власти. Сам Адольф считал, что успех венчает реальные достоинства. Неуспех является результатом ошибок.

Книга Тьера имела большое политическое значение. В то время общество относилось к революции отрицательно, но произведение дышало сочувствием к случившемуся, любовью к свободе. Первое издание разошлось тиражом 150 тысяч экземпляров. В последующие издания автор вносил поправки. Они касались изменений в политических воззрениях писателя.

Политическая деятельность

В 1829 году Адольф Тьер, краткая биография которого связана с революцией, основал газету вместе с Минье и Каррелем. Он опубликовал статью, в которой говорил о верности Бурбонам при условии, что династия будет строго соблюдать конституционную хартию 1814 года.

Поскольку правительство Карла Десятого не желало следовать хартии, Адольф заявил через газету о кандидатуре герцога Орлеанского на престол. Тьеру присудили за это большой штраф.

В 1830 году вышла статья о короле, который не управляет своим государством. При появлении июльских ордонансов Адольф выступил против них, поскольку они нарушали хартию. Журналиста должны были арестовать.

Когда к власти пришел Луи-Филипп, Тьер стал представителем государственного совета. Он работал в министерстве финансов и выступал за идеи революции, требуя защиты для Бельгии. Также он много писал о свободе прессы.

В 1831 году Тьер стал сторонником консервативного течения Перье. Он являлся противником того, чтобы Бельгия была присоединена к Франции, а также любых резких реформ. Слова о «свободе» стали заменяться словами о «порядке».

Затем было участие в министерстве 1832 года, участие в расправе с восставшими в 1834 году, поддержка сентябрьских законов 1835 года, которые стесняли свободу печати. В 1836 и 1840 годах были сформированы министерства Тьера, затем деятельность в оппозиции.

В 1845 году произошла революция, Тьер стал республиканцем. Во время Второй империи он стал одним из вождей монархистов, а в 1871 году создал собственное правительство. Он вел войну с коммуной, за что и получил прозвище «карлик-чудовище».

Продолжение «Истории революции»

В 1845 году Адольф Тьер представил первые тома «Истории Консульства и Империи». В научном плане это произведение стояло выше первого произведения. Дело в том, что во время своей работы Тьер получил доступ к различным архивам. Главным героем творения был Наполеон. Автор реабилитировал правителя Франции.

Президентство и смерть

В 1871 году Адольф был избран президентом Франции. Также он оставался президентом кабинета. Ему удалось подавить коммуны, уплатить значительную часть военных контрибуций. При его правлении Франция вновь стала великой державой.

Во внутренней политике президент прекрасно балансировал между разными партиями. Сам же он больше склонялся к монархистам и клерикалам.

Он придерживался следующих взглядов:

• выступал за пятилетнюю службу в армии;
• отстаивал протекционизм;
• был противником закона о светском обязательном начальном образовании.

В 1873 году Адольф подал в отставку, ее приняли. Через несколько лет его избрали в палату депутатов. Многие рассчитывали на его возвышение, но биография Адольфа Тьера завершилась из-за инсульта. Случилось это 03.09.1877 года в Сен-Жермен-ан-Ле.

18 марта 1871 г. трудовой народ Парижа взял власть в городе в свои руки и создал первое в мире правительство рабочих, вошедшее в историю под названием Парижской коммуны.

Парижской коммуне предшествовала франко-прусская война. 4 сентября 1870 г. в Париже стало известно, что император Наполеон III с 80-тысячной армией сдался пруссакам в плен под Седаном (см. ст. «Переворот 2 декабря 1851 г.»). В городе вспыхнула революция. Народ покончил с прогнившим бонапартистским режимом и добился провозглашения республики. Новое буржуазное правительство объявило себя «правительством национальной обороны». На деле же оно стремилось как можно скорее заключить мир с Пруссией, чтобы бросить все силы на подавление революции. Но трудящиеся Парижа не собирались сдавать врагу столицу Франции и требовали решительной борьбы с захватчиками.

Помимо регулярных войск Париж защищали 60 батальонов национальной гвардии - добровольного ополчения из жителей города. Под давлением масс правительство вынуждено было согласиться на создание более 200 батальонов из числа рабочих, ремесленников, трудовой интеллигенции. В тайне же оно начало переговоры с пруссаками о капитуляции. Генералы, возглавившие оборону Парижа, вели предательскую политику. Они хотели убедить парижан, что продолжать борьбу бесполезно. Они посылали рабочие батальоны в заведомо безнадежные вылазки, обрекая их на большие, потери. Народ видел, что правительство предает его интересы, и назвал его правительством национальной измены.

В Париже закрывались фабрики и мастерские, рабочие оставались без заработка. Сократилась торговля; разорялись мелкие лавочники и ремесленники. Над городом нависла угроза голода. Даже конина стала редкостью.

Но осада несла бедствия не всем. Те, .у кого был тугой кошелек, ни в чем не испытывали недостатка. В начале 1871 г. делегаты 215 батальонов национальной гвардии избрали свой Центральный Комитет. Среди его членов были деятели I Интернационала, будущие руководители Парижской коммуны. Народ Парижа, вооруженный и сплоченный в рядах национальной гвардии, превратился в грозного противника французской буржуазии.

Правительство «национальной измены» торопилось с заключением мира. В стране были проведены выборы в Национальное собрание, которое должно было утвердить мирный договор с пруссаками. Большинство населения Франции составляли крестьяне. Они находились под влиянием церкви, чиновников и помещиков. Поэтому в собрании, открывшемся в г. Бордо, подальше от революционного Парижа, преобладали крайние реакционеры. Главой нового правительства стал Тьер - корыстолюбивый, жестокий и коварный человек, отличавшийся своим малым ростом. «Карлик-чудовище» - так назвал Маркс этого лютого врага рабочих. Ставленник крупных капиталистов, Тьер видел свою задачу в «заключении мира и усмирении Парижа».

В феврале 1871 г. был подписан унизительный для французов предварительный мирный договор. Франция отдавала Германии Эльзас и Лотарингию и должна была уплатить 5 млрд. франков контрибуции. Вплоть до ее уплаты немецкие войска оставались на французской земле.

Правительство Тьера хотело спровоцировать население Парижа на новое восстание и утопить его в крови. Национальных гвардейцев лишили пособий, бывших для многих единственным средством существования. Была отменена отсрочка уплаты долгов и квартирной платы. Мелким лавочникам и ремесленникам это несло разорение, а тысячи рабочих семей оказались под угрозой лишиться крова. Тьер закрыл наиболее популярные среди рабочих газеты. Правительство решило арестовать членов Центрального Комитетами захватить пушки, отлитые на деньги рабочих.

В ночь с 17 на 18 марта 1871 г. колонны солдат, обмотав тряпками копыта лошадей, двинулись по безлюдным улицам города к высотам Монмартра и Бельвилля, где располагалась большая часть артиллерии национальной гвардии. Так началась гражданская война: правительство открыло военные действия против народа. 3-тысячный отряд генерала Леконта скрытно подошел к Монмартрскому холму, обезоружил часовых и захватил орудия. Но увезти пушки не успели. Проснувшиеся жители Монмартра заметили, что творится что-то неладное. Ударили в набат. Рабочие и национальные гвардейцы ринулись на защиту пушек. Солдат окружила плотная стена людей. Их призывали не пускать в ход оружия против народа. Леконт трижды отдавал приказ стрелять. Солдаты не подчинились ему и начали брататься с народом.

Отбив ночное нападение, трудовой Париж поднялся на борьбу. Повсюду сооружались баррикады. Батальоны национальной гвардий по приказу своего ЦК стягивались к центру города. Они овладели казармами, вокзалами, мостами. Вечером 18 марта над парижской ратушей затрепетал на ветру красный флаг победившего восстания.

А по дороге в Версаль мчалась карета, окруженная плотным конвоем драгун. В ней покидал Париж насмерть перепуганный Тьер. Он поминутно выглядывал из окна и хрипло кричал: «Скорей! Скорей!» Вслед за ним в Версаль бежали министры, чиновники, крупные буржуа. Генералы по приказу Тьера вывели из Парижа регулярные войска. Власть в Париже перешла в руки ЦК национальной гвардии.

Эжен Варлен.

Почти 10 дней ЦК был хозяином города. Опираясь на поддержку народа и имея под ружьем 300 тыс. бойцов, члены Центрального Комитета имели все основания объявить себя правительством. Но они считали, что законной может быть только власть, возникшая в результате всеобщих выборов, а не вооруженного восстания. ЦК назначил выборы в Парижскую коммуну.

28 марта 1871 г. перед ратушей, при огромном стечении народа, под звуки оркестров и гром салюта была торжественно провозглашена избранная задень до этого Парижская коммуна.

Кому же трудовой Париж вручил свою судьбу? Среди членов Коммуны были рабочие Огюстен Авриаль и Эжен Варлен, члены I Интернационала, прошедшие большую школу революционной борьбы, не раз сидевшие в бонапартовских тюрьмах; литейщик Виктор Дюваль, ставший генералом Коммуны; журналисты и историки Огюст Верморель и Гюстав Тридон; поэты рабочих предместий Эжен Потье, будущий автор «Интернационала», и Жан Батист Кле-ман; выдающийся французский художник Гюстав Курбе. Прокурором Коммуны стал 24-летний студент-медик Рауль Риго, а военными делами в последние майские дни ведал 60-летний революционер Шарль Делеклюз. В Коммуну входил цвет парижского пролетариата и трудовой интеллигенции.

В деятельности Парижской коммуны участвовали не только французы. Ее видным членом был венгерский рабочий Лео Франкель. Армию коммунаров возглавляли поляки Ярослав Домбровский и Валерий Врублевский, гарибальдиец Ля Сесилиа. В народных клубах и на баррикадах города часто видели русских революционеров Елизавету Дмитриеву, Анну Корвин-Круковскую, Михаила Сажина. Адъютантом генерала Домбровского был Валериан Потапенко.

Коммуне досталось тяжелое наследство. Большинство чиновников бежали в Версаль. Не было денег. Стояли брошенные хозяевами фабрики и заводы.

Строить новое общество с помощью старых органов власти, приспособленных для угнетения масс, было невозможно. Самой жизнью Коммуна была поставлена перед необходимостью сломать государственную машину буржуазии и создать на ее месте государство нового типа - диктатуру пролетариата. И коммунары, хотя они в большинстве своем были далеки от понимания сущности и значения того, что им предстояло совершить, первыми в истории приступили к выполнению этой неслыханно трудной задачи.

«Коммунары в бою». Гравюра.

Государственных служащих выбирал народ, и он же мог отозвать того из них, кто не оправдал его доверия. Государственная служба перестала быть источником обогащения. Члены Коммуны получали столько же, сколько квалифицированные рабочие.

Коммуна сама принимала законы и сама проводила их в жизнь. Во главе министерств были поставлены члены Коммуны. Национальная гвардия заменила старую армию и полицию. Кончилось всесилье духовенства, церковь была отделена от государства, священников изгоняли из школ, в церквах открывались народные клубы.

Коммуна торжественно провозгласила стремление к миру и осудила захватнические войны. Она приказала разрушить Вандомекую колонну, отлитую при Наполеоне I из трофейных пушек. «...Принимая во внимание, - говорилось в декрете Коммуны, - что императорская колонна представляет собой символ грубой силы и ложной славы... колонна на Вандомской площади будет разрушена». При огромном стечении народа 40-метровая колонна была повержена и разбилась на куски.

Коммуна улучшила положение простых людей Парижа. Была отменена задолженность по квартирной плате, беднякам больше не грозило выселение; их семьи переселялись из сырых подвалов в пустующие квартиры бежавших богачей. Коммуна отсрочила уплату долгов: она спасла от разорения тысячи мелких лавочников и ремесленников. Коммуна распорядилась бесплатно возвратить парижанам вещи, заложенные в ломбарде, в основном это были предметы первой необходимости: домашняя утварь, постельные принадлежности, рабочие инструменты.

Ярослав Домбровский.

Правительство пролетариата - Коммуна в первую очередь стремилась облегчить положение рабочих. Последовали декреты: запретить произвольные штрафы и вычеты из зарплаты рабочих; отменить ночной труд пекарей, подрывающий их здоровье; передать рабочим обществам все предприятия, хозяева которых бежали в Версаль. На некоторых фабриках рабочие установили свой контроль над производством.

Реакция бесновалась: ведь коммунары подняли руку на основу буржуазного общества, его святыню - на частную собственность!

Коммунары не всегда были последовательны в своих действиях. Им не хватало решительности, ясного понимания стоящих перед ними задач. Коммуна не осмелилась взять в свои руки Французский банк, и оттуда потоком текли в Версаль деньги на борьбу с Парижем. Коммунары были излишне гуманны и доверчивы по отношению к врагам. В городе долго продолжали выходить буржуазные газеты, сеющие ложь и клевету о правительстве рабочих.

Но при всех ошибках Коммуна, как писал В. И. Ленин, была величайшим пролетарским движением XIX в. Она доказала, что рабочий класс может самостоятельно, без помощи буржуазии, управлять государством.

Рауль Риго.

В огромном городе, окруженном со всех сторон врагами, была налажена нормальная жизнь. Работала почта, выходили газеты. Распахнулись для народа двери музеев. В бывшем императорском дворце устраивались концерты. Театры были переполнены. Не было ни краж, ни грабежей.

Большое внимание Парижская коммуна уделяла детям: она видела в них будущее революции. Государство рабочих взяло на себя заботу о сиротах. Дети бедняков получили возможность учиться. В школах бесплатно раздавали учебники и тетради. Выло открыто первое профессиональное училище.

Враги не дали коммунарам довести до конца их благородное дело. Коммуна продержалась всего 72 дня, и 57 дней она вела неравную, ожесточенную борьбу.

Парижане потеряли много времени на выборы в Коммуну. Они упустили момент, когда можно было одним решительным ударом покончить с гнездом контрреволюции в Версале: у Тьера в первые дни после бегства из Парижа было всего около 20 тыс. солдат.

Версальское правительство сумело использовать ошибку коммунаров. Оно обратилось за помощью к Пруссии. Бисмарк приказал отпустить из плена французских солдат, которые выразили готовность служить буржуазному правительству. Попы и офицеры распространяли среди солдат слухи о зверствах и беззакониях, якобы происходящих в Париже.

ПАРИЖСКАЯ КОММУНА (18.III-28.V 1871г.)

В Версале была подготовлена 150-тысячная, хорошо вооруженная армия. 2 апреля 1871 г. версальцы начали обстреливать город из тяжелых орудий. 10 тыс. солдат атаковали позиции национальной гвардии, которые защищало всего 2 тыс. бойцов. Они вынуждены были отступить с большими потерями. Всех попавших в плен версальцы расстреляли.

Париж охватило возмущение. На следующий день коммунары выступили в поход на Версаль. Но военное руководство Коммуны недооценивало силы противника и допустило серьезные просчеты в организации наступления. Результат оказался трагическим. Национальная гвардия Парижа потерпела тяжелое поражение. Отряд генерала Дюваля попал в окружение и почти полностью погиб. Дюваль и два его помощника были расстреляны версальцами. Попал в плен и был зверски зарублен любимец революционного Парижа, член Коммуны, талантливый ученый Гюстав Флуранс.

С начала апреля военные действия не прекращались ни на день. Вражеская артиллерия била по городу зажигательными бомбами. Версальцы вели огонь по жилым кварталам, лазаретам, школам.

Солдаты Тьера прибегали к гнусным уловкам: переодевались в форму национальных гвардейцев или поднимали сигнал сдачи и, подойдя вплотную, внезапно открывали огонь. Используя военное превосходство и помощь немецких войск, версальцы шаг за шагом продвигались к оборонительным линиям Парижа.

Командующим парижским укрепленным районом был назначен польский революционер Ярослав Домбровский. Офицер царской армии, он за участие в подготовке восстания в Польше в 1863 г. был приговорен к 15 годам каторги, но сумел бежать из тюрьмы и эмигрировал во Францию.

Расстрел коммунаров. Картина Э. Пиккио.

Талантливый военачальник, Домбровский решил вырвать инициативу из рук врага. При поддержке бронепоездов он атаковал версальцев и отбросил их, но не имел подкреплений, чтобы развить успех.

Положение коммунаров с каждым днем становилось все более тяжелым. В городе действовали шпионы и диверсанты. Они взорвали патронный завод и пороховой склад.

21 мая, в ясный солнечный день, предатель, пробравшийся в ряды коммунаров, показал версальцам слабозащищенный участок городской обороны. Не встретив сопротивления, версальцы захватили ворота Сен-Клу. К утру следующего дня в Париж вошло уже 11 дивизий Тьера - 90 тыс. человек.

За ночь 600 баррикад перегородили городские улицы. Коммунары дрались за каждый квартал, каждый дом. Над городом стояло дымное зарево пожаров.

Редели ряды защитников Коммуны. Смертельно ранен Домбровский. Под градом пуль и картечи нашел смерть Шарль Делеклюз. Версальцы схватили прокурора Коммуны Рауля Риго. «Кричи: да здравствует версальская армия!» - потребовал капрал, приставив к его виску пистолет. «Да здравствует Коммуна! Долой убийц!» - воскликнул Риго и рухнул с простреленной головой.

Рядом со взрослыми героически сражались дети рабочего Парижа. Десять суток без отдыха сражался на баррикаде в пригороде Парижа 15-летний Шарль Бандеритте. Отличился в боях с версальцами молодежный отряд «Дети Коммуны». И сегодня популярна в Париже песня «Время вишен», в которой говорится о юной героине, перевязывавшей раненых на одной из последних баррикад.

Ожесточенный бой развернулся на кладбище Пер-Лашез. Рукопашная схватка шла между склепами и памятниками. У кладбищенской стены версальцы расстреляли около 1600 взятых в плен коммунаров.

28 мая 1871 г. последний защитник последней баррикады на улице Рампонно выпустил по врагу последнюю пулю. Коммуна пала.

Жестокость победителей не знала границ. За коммунарами охотились с собаками, как за зверями, их искали с факелами в парижских катакомбах. Расстреливали всех, у кого находили следы пороха на руках или след ружейного ремня на плече. Убивали людей с польскими и итальянскими фамилиями (среди коммунаров было много поляков и итальянцев). Расстреливали детей, женщин, стариков. В госпиталях перебили раненых коммунаров и врачей, пытавшихся их спасти. В спешке в могилы вместе с трупами сбрасывали еще живых.

Эжен Варлен - один из талантливейших вожаков парижских рабочих, человек благородного сердца и редкого мужества - был опознан священником и схвачен. Под градом ударов и плевков, истекающего кровью, его несколько часов водили по улицам. Когда он не мог идти, его волочили по мостовой. Перед смертью он успел воскликнуть: «Да здравствует Коммуна!»

Днем и ночью работали военные суды. Смертные приговоры следовали один за другим. Коммунары мужественно держались перед своими палачами. «Я полагаюсь на будущее, оно сохранит память обо мне и позаботится об отмщении», - сказал в последнем слове член Коммуны Теофиль Ферре. Он не дал завязать себе глаза перед расстрелом.

Битком набитые суда отходили от берегов Франции. В темных вонючих трюмах бойцов Коммуны отправляли в ссылку в далекие заокеанские колонии, где многих из них ждала смерть от малярии и тропической лихорадки.

Париж лишился около 100 тыс. своих лучших сынов, расстрелянных, сосланных, бежавших. Парижская коммуна погибла. Час освобождения пролетариата не пробил. Окруженный врагами, Париж не был поддержан ни рабочими других городов, ни крестьянами. В нескольких городах рабочие пытались поднять восстания, но были разбиты. Французская буржуазия смогла задушить парижскую революцию только благодаря помощи немецких войск.

Коммуне мешало отсутствие единства среди ее руководителей, слишком много времени уходило на ненужные споры и разногласия. Коммунары первыми в истории попытались построить общество, где у власти стоят люди труда. У них не было перед глазами никакого примера и никакого опыта.

И все-таки, уничтоженная, расстрелянная, залитая кровью, Коммуна осталась примером для борцов за лучшее будущее человечества. Она была первой в истории революцией пролетариата, доказавшей на практике, что только рабочий класс может освободить общество от угнетения и несправедливости.

Каждый год в последнее воскресенье мая тысячи рабочих Парижа идут в строгом молчании на кладбище Пер-Лашез к Стене коммунаров, чтобы почтить память тех, кого Маркс назвал «штурмующими небо».

А за много километров от Парижа - в Москве, в Центральном музее В. И. Ленина, - хранится пробитое пулями знамя одной из последних баррикад Коммуны, переданное потомками коммунаров - парижскими коммунистами - трудящимся первой в мире страны социализма.

В мире нет песни более распространенной, вдохновенной, боевой, чем гимн коммунистов всех стран «Интернационал». Недаром после Великой Октябрьской социалистической революции он стал первым Государственным гимном Советской страны, а позже гимном Коммунистической партии Советского Союза.

Вставай, проклятьем заклейменный,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущенный
И в смертный бой вести готов.
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем - тот станет всем...

В дни Парижской коммуны 1871 г. Эжен Потье защищал от врагов первое в мире рабочее правительство. В кровавую майскую неделю, когда враги Коммуны торжествовали победу, Потье вынужден был скрываться. В этой обстановке он написал гимн «Интернационал», полный несокрущимой веры в грядущую победу рабочего класса.

После подавления Коммуны Потье 10 лет провел на чужбине. Он умер 6 ноября 1887 г. Тысячи рабочих Парижа пришли отдать последние почести тому, кто был поэтом революции и ее солдатом.

Через 17 лет после создания «Интернационала» друзьям Э. Потье удалось издать сборник его революционных песен. Тогда с «Интернационалом» познакомился Пьер Дегейтер (1848 - 1932), рабочий-мебельщик г. Лилля, любитель музыки.

Сильные, полные гнева и веры в будущее человечества слова «Интернационала» потрясли Дегейтера до глубины души. Он создал музыку к «Интернационалу». 23 июня 1888 г. впервые было исполнено произведение Потье - Дегейтера.